21.09.2016 в 23:43
Пишет fandom First Avenger 2016:fandom First Avenger 2016. Спецквест. Часть 3URL записи
Название: Серпентарий
Автор: fandom First Avenger 2016
Бета: fandom First Avenger 2016
Размер: мини, 2792 слова
Пейринг: Клинт Бартон/Тони Старк
Категория: слэш
Жанр: юмор, драма
Рейтинг: PG-13
Задание: афоризм «Кто не идет вперед, тот идет назад: стоячего положения нет» (Белинский).
Краткое содержание: Отношения – это игра, в которую всегда играют двое. Но иногда не очень хорошо играют. И порой приходится признавать свои ошибки. Делать шаг вперед, так?
Примечание: Текст является сюжетным продолжением драббла «Простые ребята», но может читаться отдельно.
Для голосования: #. fandom First Avenger 2016 - "Серпентарий"
В тот день, когда Клинт сожрал последний (и ему не принадлежащий!) кусок пиццы из холодильника, Тони в полной мере осознал, что пригрел на груди змею.
– Ты же агент Щ.И.Т.а, – попытался пробудить в Клинте совесть Тони. – Ты Мститель! Я тысячу раз прикрывал тебе спину! А ты! Ты!
– Отвянь, – ответил Клинт, бесцельно щелкая кнопками пульта. – Я ведь с тобой живу. Я теперь к психиатру дважды в месяц хожу.
– И правильно, – согласился Тони. – Обязательно обсуди с ним эту ситуацию на следующей сессии. Может, он выпишет таблетки какие. Или там электросудорожную терапию. Я слышал, после нее люди перестают воровать чужую пиццу.
Клинт хмыкнул и наконец отложил пульт в сторону. На большом, во всю стену, экране кобра раздувала капюшон.
– Никаких минетов, Старк. Неделю. Как минимум.
Подумав, добавил:
– Всего остального тоже. И знай: я теперь точно не забуду, что какая-то сраная пицца тебе важнее меня. ДЖАРВИС, закажи Старку пиццы. Самой дерьмовой.
Тони понял: любовь зла и коварна. Иногда любишь тех, кто твоей любви явно не достоин. Кто берет и вот так походя топчет все самое святое и искреннее.
Наташа, безусловно, худшее из зол, которые могли приключиться с командой. Во-первых, она хамло. Назвала Тони мудилой прямо на миссии. Совершенно незаслуженно. И это недостойно. И не подобает. Мстителю.
Во-вторых, она слишком любит совать нос в чужие дела. В частности, после миссии она сообщила всем – громко и посреди развалин какого-то городишки (название опять забыл):
– Старк не в духе, потому что Бартон выпнул его из своей постели как минимум на неделю.
Что, разумеется, попало на первые полосы. И, конечно, Фьюри всем рассказал, насколько это повредило имиджу команды. Лучше бы он официально запретил Бартону отказывать Тони в минетах. Приказ бы подписал. Размножил. Разослал по всем отделам. Отдал бы Бартону для ознакомления под подпись.
В-третьих, именно Наташа притащила в Башню котенка. И котенок забрал Клинта у Тони.
Котенок, конечно, мил. Тони признавал это, поскольку всегда объективен и беспристрастен. Но, с другой стороны, котенок – мерзкое чудовище. И это тоже объективная, беспристрастная данность.
У него наверняка блохи. Тони был уверен, что у этого кота блохи, и уже завтра вся Башня будет чесаться. Блохи умеют прыгать. Они обязательно запрыгнут Тони в костюм и будут его кусать под бельем. Бр.
– Я категорически против котов в Башне! – заявил Тони. – Они разносят опасные инфекции. Если завтра Капитан Америка сляжет с неизвестной науке болезнью, виноват будет кот. И – я все еще хозяин в этом доме. Так что – кыш-кыш!
Никто не обратил внимания. Наташа продолжала читать, Брюс барабанил по портативной клавиатуре своего планшета. Стив тихо и вежливо, с просительными интонациями ругался со своим телефоном. Клинт чесал гадину за ушком и даже не повернул головы.
– Эй. Я все еще здесь хозяин, – без особой надежды вразумить повторил Тони.
Тогда Тор, полирующий свой молот, изволил отвлечься.
– Несомненно, друг мой Тони! Ты здесь хозяин, и каждый из нас весьма благодарен за гостеприимство. И я уверен, что любой отважный воин может искать у тебя приюта в тяжелые времена, и ты примешь его со всей щедростью своей души.
– И счета в банке.
– Но погляди на это животное! В его маленькой груди бьется храброе сердце!
Тони отказывался глядеть на храброе сердце уличного блохастого отродья.
– Уберите, – пробормотал Тони и убрался сам.
Тони убрался в мастерскую на четырнадцать часов и почти забыл про кота. А когда возвратился в свою спальню и в изнеможении рухнул, не обнаружил в постели Клинта. И огорчился. Но ощутил кота – когтями по голой спине – и разъярился.
Кот заорал, Тони – тоже.
На общий ор Клинт все же явился. Забрал кота и, мерзостно сюсюкая, удалился.
Если задуматься: возможно, не в той проклятой пицце дело. И не в коте. А в чем-то еще. Но в чем?
Тони хотел спросить у ДЖАРВИСА, но тот еще слишком молод и не имеет опыта серьезных отношений. Проблема в том, что и Тони не имеет опыта серьезных отношений. В смысле, серьезного – солидного такого, научно обоснованного, заверенного нотариально – опыта отношений.
Тони вспомнил: на прошлой неделе после пресс-конференции к нему прицепилась хорошенькая репортерша. Кейтлин, кажется. Она так усиленно флиртовала прямо на виду у команды, что Тони сделалось как-то неловко. И чувство неловкости из-за чужого бесстыдного флирта оказалось чем-то новеньким, свежим и неожиданным. Никогда прежде Тони не приходило в голову, что вот так вот предлагаться на глазах у кучи людей – унизительно. А сейчас еще и подумалось: а каково было Клинту? На это смотреть?
– Ваша размолвка не помешает командной работе? – как бы невзначай поинтересовался Стив (у суперсолдата «невзначай» выходило, конечно, супернепринужденно).
– Размолвка? – рассеянно переспросил Тони, не отрываясь от схемы распайки. – А. С Клинтом? Мы не ссорились.
Как можно поссориться из-за какой-то сраной пиццы? Или там – кота? Нет, это не ссора.
– Но Наташа сказала, что…
Наташа сказала, дословно: «Клинт не ебется с Тони уже почти неделю, поэтому наш гений с каждым днем все говнистей и говнистей». Повторить такое Капитан Америка сил в себе не нашел.
– Я слышал, что сказала Наташа. И, если уж на то пошло, объяснил ей все доступно.
– Да, – согласился Стив. – Но она права. В последнее время ты… очень нервный. Может, тебе нужно… ну… отдохнуть? М… Вам с Клинтом нужно отдохнуть? Вдвоем, я имею в виду. Без команды. У тебя вроде как был какой-то остров в Тихом океане. Кажется, сейчас довольно спокойно и можно было бы устроить вам небольшой отпуск.
Ну и, конечно, сглазил. Тони не знал, как у них там в сороковых было, но нынче не рекомендуется не только говорить, но даже в мыслях иметь что-то, хоть отдаленно напоминающее «ну, кажется, затишье; наконец отдохнем».
– Сэр, – чопорно сообщил ДЖАРВИС (ему почему-то нравятся теперь Клинт и котенок, но не нравится Тони), – директор Фьюри объявил общий сбор Мстителей.
На город напал гигантский член. Не конгресса или там парламента, а в смысле – пенис. Инопланетный. Нет, правда. Гигантский и желающий спариться. Получить потомство в виде маленьких инопланетных члеников.
– Мы что, в ксенопорно попали? Нет, я не против порно во всех его проявлениях, но, во-первых, Кэп слишком маленький, чтобы смотреть на чужие члены, а во-вторых…
– Тони, – устало попросил Стив по общей связи. – Твои комментарии… несколько отвлекают. Не мог бы ты?..
…Пенис оказался плотоядный. Ввиду отсутствия партнеров для спаривания он решил подкрепиться и уже сожрал одну несчастную старушку. Намеревался и вторую, когда вмешался Кэп.
К сожалению, скоро выяснилось, что пенис обладает недюжинными способностями к регенерации и зверским аппетитом. В отсутствие человечины пришелец схарчил пару псов и закусил гранитным постаментом чьего-то памятника.
В общем, оказался практически неубиваем и голоден.
Был момент, когда Тони подумал: все пропало. Космические половые органы захватят мир и разнесут его на кусочки.
Был момент и хуже: показалось, что Наташа лежит среди обломков совсем и окончательно мертвая.
Именно тогда Халк достаточно разъярился, чтобы разорвать агрессора голыми руками. «Халк против Мегачлена» – написали потом в какой-то газетенке. И присовокупили фото. А Наташа встала, отряхнулась и сообщила, что опять сломала ноготь.
Тони было тогда не до красот ногтей. Он пробовал сообразить, куда подевался Клинт.
– Кэп, ты видишь Хоукая? Наташа? Тор?
Не видели. Пытался не начать паниковать прямо сейчас.
– ДЖАРВИС, – потребовал. – Определи местонахождение Бартона.
– Связь с агентом Бартоном прервалась двадцать четыре секунды назад. Начинаю сканирование местности на предмет сходных тепловых сигнатур.
Где-то там ярился Фьюри. То ли подсчитывал убытки, то ли вразумлял Халка (глупее занятия Тони не знает). А здесь ДЖАРВИС очень долго молчал. Двадцать секунд. Тридцать. Сорок.
Тони вспомнил, как Клинт приносил ему кофе в мастерскую. Тони забывал вообще обо всем (но не о Клинте, о Клинте он забыть не мог; просто переставал думать), а Бартон приходил каждые пять часов с кофе и сандвичами. О чем-то спрашивал, что-то говорил. Тони, кажется, не особенно прислушивался. Был занят.
Пятьдесят. Шестьдесят.
– ДЖАРВИС!
– Продолжаю сканирование, сэр.
Глупо до абсурда: только сейчас понял, что кофе ему Клинт больше не носит. И давно, кажется. Нужно извиниться, да?
– Агент Бартон, предположительно, находится под обломками здания торгового центра, располагающегося непосредственно перед вами, сэр. Загружаю планы здания.
– Что? – переспросил Тони. И повторил: – Что?
– Агент Бартон жив, сэр, но его текущее состояние мне неизвестно. Пожалуйста, поторопитесь.
Тони показалось: распознал в голосе ИИ мольбу.
Это. Ну. Ужасало.
Здание сложилось, как карточный домик, и где-то там, под завалами, находился человек. Как утверждал ДЖАРВИС, живой. Пока еще. Какого черта Клинта вообще туда понесло?
Тони решил: его вина. То, что Клинт куда-то там поперся и не позвал с собой. Будь с ним Тони, ничего плохого бы не произошло.
Стив готов был разметать завал голыми руками, и Тор вот-вот призовет громы и молнии, и в воздухе стояла удушающая вонь: гарь, паленая кожа, и этот мегачлен тоже… оказался пахуч. Все это мешалось с предгрозовым озоном.
А Тони стоял и ничего не мог сделать, потому что ДЖАРВИС сказал:
– Конструкция крайне ненадежна. Я не рекомендую начинать спасательную операцию до прибытия бригады поддержки со специальной техникой.
Сорок минут.
Сорок минут – дохрена секунд. Тони, может, с ума бы сошел, если бы хоть одной секундой больше.
Но успели. Тони Клинта сперва не узнал. Того припорошило бетонной крошкой, и очень много крови, и она стала бурой, и получилась такая маска, как у голозадых африканцев племени тумбо-юмбо. Только те прыгают вокруг костра, довольные и лоснящиеся, а Клинт с трудом приоткрыл глаза, шевельнул губами – и все.
– Он по-прежнему жив, сэр, – прошептал в ухо ДЖАРВИС. – Не доводите себя до предынфарктного состояния.
Помог Стив – приобнял за плечи и держал. Не очень-то Тони любит обнимашки (мерзость), но вот иногда нужны.
– … в нормальную клинику!
– Лучшие специалисты все равно работают именно в Щ.И.Т.е, Старк. Так что заткнись уже. Сиди и жди. Тебя уведомят первым.
Фьюри – козлина. Тони кипел ненавистью и ужасом. Требовал отчетов о состоянии и прогнозов, но ему велели заткнуться, не путаться под ногами и ждать. Тони всегда ужасала сама перспектива ожидания – любого! – а теперь в голове у него стоял звон и ни одна мысль до конца не додумывалась.
Фьюри смягчился – и у него случается.
– Жди. Мы ведь тоже ждем. Ничего больше нам не остается.
И похлопал по плечу.
Тогда Тони устало привалился к белой стерильной стене и закрыл глаза. В Афганистане не было так страшно – или уже забыл. Но этот поезд под откос пустил он сам, так ведь?
По коридору ходили, шептались, шуршали, а Тони среди этого чужого шелеста совсем один остался, отгороженный и потерявший чувствительность, почти оглохший.
Впервые Клинт отсосал ему прошлым летом. Тони не помнит числа, но месяц был – август. Он ходили в «Бургер Кинг» с сентября по январь примерно раз в неделю, но в феврале перестали. Тони надевал худи и натягивал капюшон на самый нос, потому что Клинт не любит шум и вспышки фотокамер (до сих пор остаются допотопные динозавры, использующие вспышку вместо того, чтобы купить нормальный старкфон с суперчувствительной матрицей). Дважды – в ноябре и декабре – посетили модные места и раздали миллион автографов. Про Рождество Тони случайно забыл, потому что придумал бесконтактную виртуальную панель для линейки медицинского оборудования. Но по-прежнему оставались киномарафоны на двоих и секс – о, секс был охренительный. Секс с Клинтом был как причастие. Тони лет сто уже не бывал ни в одной гребаной церкви, но помнил, что там на людей должно снисходить. Вот на него снисходило в постели с Клинтом.
А, и иногда Тони говорит вещи. Ну, разные вещи, не подумав. Он предупреждал Клинта. Хотя нет никакого смысла предупреждать, ведь Клинт живет в Башне третий год. Он сам все видел и знает. И Клинт отвечал: «Я понимаю, Тони. Я все прекрасно понимаю. Давай просто попробуем». И кофе в мастерскую.
Тони всегда мечтал, чтобы его любили – по-настоящему любили, а не как обычно. Даже у Пеппер не хватило в конце концов терпения. А ведь Пеппер – святой человек.
Вот оно, вдруг прошибло.
На самом деле Клинт вовсе не обижен за ту пиццу. Или там за котенка. Он попросту устал. Ему нужен другой Тони. Нормальный Тони. Тот Тони, которым следовало бы упорно стараться стать. Приложить, черт подери, больше усилий!
«Отношения, – говорила Пеппер, – это когда вкладываются двое».
Он знает, проходил уже с ней такое: «Временами ты исчезаешь, – говорила она. – Остается твоя оболочка, а сам ты где-то витаешь. Все равно что жить с костюмом Железного Человека».
Тони застонал. Теперь болела голова, просто невыносимо. Он налажал, и если сейчас Клинт… Если сейчас…
Тронули за плечо. Вздрогнул и открыл глаза. Оказался Стив, смотрел по-доброму.
– Хоукая перевели в палату интенсивной терапии. Он сейчас спит, но сказали, можно одного посетителя. Думаю, это должен быть ты.
Тони бессмысленно кивнул. Конечно, это должен быть он, но он не справляется. И не справится.
Тони все бы тут запретил. Белые стены – отвратительно. Попробуйте пытаться выжить и встать на ноги в этой белизне – рехнетесь же. Писк аппаратуры – кто изобрел и запатентовал этот звук? Почему нельзя дать человеку пожить в тишине? Нет окон. Представьте себе. Будто в гробу.
Стул для посетителя – пытка. Тони на него садится и решает, что стул этот – специально. Чтобы не заснуть, и не привыкнуть, и не забывать страдать у постели раненого.
Теперь, когда не о чем больше подумать и нечего осудить, Тони смотрит наконец в лицо Клинту.
Тот ужасно бледен. Это ладно, это пройдет. Доктор говорит, теперь жить будет. А вот Тони с ним был нехорош – и это не пройдет. Уже случилось.
Клинту, конечно, нужны все те вещи, которые обычно нужны нормальным, не с вывертом, людям. Тони перечисляет про себя: секс (с ним проблем нет точно, он прекрасен вне зависимости от обстоятельств); объятия и прикосновения по поводу и без, даже вне постели (Тони всегда берет из рук Клинта еду); подарки (их Клинт не любит, потому что «не нуждается во взятках, не продается и вообще предпочитает пиццу»); внимание. Оно – катастрофа.
Тони ведь так устроен: все внимание одному объекту за раз. Не может остановиться и переключиться с одного на другое, если не закончил. Незавершенное забирает Тони целиком и мучит.
… А все-таки засыпает. И видит короткий, но прилипчивый и привычный кошмар: будто бы ему оторвали голову и прикрутили другую. И она, другая, лучше прежней и всем нравится.
Просыпается от визга медицинской аппаратуры.
За границами клиники в это время произошли события: в небе Нью-Йорка появился еще один пенис, но значительно мельче, и на приставку «мега» не тянул; котенок, которого назвали Малявкой, нагадил в ботинок Фьюри (зачем Фьюри снял ботинок?); Пеппер пыталась дозвониться до Тони, но он не услышал вызова.
Смотрит во все глаза на Клинта, тот смотрит на Тони – и молчат. Тони должен сказать: «Извини – я мудак – можно, ты меня не бросишь – и простишь?»
Но почему-то не способен ничего сказать – только немо открывает рот.
– Я мудак, – хрипло говорит Клинт. – Извини.
И Тони решает, что тронулся рассудком (сильнее обычного). И вдруг становится безумно зол. Что, блядь, значит это «извини»? Почему Тони опять должен сидеть и пытаться понять? И поверить, что понял, но потом окажется, понял неправильно и сделал хуже. Несправедливо, думает Тони, злясь. Все такие, какие есть – и хорошо. А ему надо стать кем-то другим, чтобы тоже быть «ок». Вместо того чтобы злиться, Тони сжимает кулаки и рассказывает:
– Сорок минут разгребали завал. Стив почти двинулся умом, а Халк разодрал нашего полового агрессора на части.
– Я мудак, – настойчиво повторяет Клинт. – Тони, я такой мудак.
– Что?
Смотрит на Клинта во все глаза и будто впервые. Тот… жив.
– Я лежал там, в темноте, и умирал, наверно. И умер бы. И пытался вспомнить, о чем думал всю последнюю неделю. Вспомнил, что у нас не было секса.
– Ага. Я скучал. По тебе, в смысле, но секс был ужасно хорош, я его очень люблю, и...
– Наташа – прекрасный человек.
– Ага.
Люди склонны сбивать Тони с толку. Все люди, но Клинт – особенно.
– Она знает моих тараканов в голове и позволяет им быть.
– Я думаю, она наблюдает за нами из вентиляционной трубы и пишет Коулсону отчеты. Про позы и оргазмы. Наши замечательные многочисленные оргазмы. А Коулсон строчит про нас фанфики.
– Уверен, он шипперит гет с Роджерсом.
Снова умолкают. Наверно, Клинту вредно так много говорить, а Тони – сложно заткнуться и сидеть молча. Но он старательно сидит и ждет.
– Я сорвал куш. Я жив и каждую ночь могу приходить в нашу с тобой постель. Я могу быть рядом. Этого достаточно.
Тони запутался.
– Но…
– Этого достаточно, – с нажимом повторяет Клинт. – Сам себе сочинил обидку. Лежу и думаю: вот это была последняя неделя моей жизни. А я ее проебал, потому что хотел, чтобы – еще блюдечко с голубой каемочкой.
– Извини, – на всякий случай говорит Тони.
Клинт протягивает руку. Тони с готовностью ее подхватывает. Пальцы у Клинта холодные и мелко подрагивают.
– Я хотел тебя. И получил. А когда получил, мне показалось мало.
Тони знает. Это история его жизни: люди думают, что он ого-го, а он не ого-го. Разочаровываются.
– Захотелось этого, того и еще с вишенкой.
– Я не очень-то могу…
– Я знаю. Ты честно предупреждал. А я не давал себе труда задумываться и считал, что ты не можешь, но ради меня – постараешься. И сделаешь.
– Да, я пытался.
– Ты не можешь. Рыбы не лазят по деревьям. Халк не вышивает крестиком. Черт. Не умею говорить.
Вот чего Тони не терпит: много слов, когда нужно всего два или три, но немедленно.
– Так ты меня бросаешь или нет?
– Готовь смазку, Старк. Составь список поз, которые мы еще не попробовали. И мы оставим котенка, ладно?
– Ладно. Он насрал в ботинок Фьюри и теперь мой любимчик.
Долго сидят, сцепившись руками, потому что нельзя – губами и всем остальным. Тони кажется, что сказано было больше, чем он способен понять. Впрочем, ему не привыкать.
– Я был мудаком, Тони. И, наверно, еще буду. Когда выигрываешь миллион в лотерею, не просишь выдать его в йенах и перевязать бантиком. Но я бы хотел остаться, если ты не против.
Тони не против.
Название: И еще раз попробуем
Автор: fandom First Avenger 2016
Бета: fandom First Avenger 2016
Размер: мини, 1448 слов
Пейринг Стив Роджерс/\Джеймс «Баки» Барнс/\Тони Старк
Категория: слэш
Жанр: ангст, флафф, романс
Рейтинг: PG-13
Задание: афоризм «Кто не идет вперед, тот идет назад: стоячего положения нет» (Белинский).
Краткое содержание: В конце концов следовало бы разобраться с некоторыми нерешенными проблемами.
Примечание: Продолжение серии «Раскладушка и хрусталь», «Дозор, в который мы пойдем», «Соседи сверху».
Для голосования: #. fandom First Avenger 2016 - "И еще раз попробуем"
– Нет, – отвечает Джеймс. – Это так ничего у меня не выйдет. Не получится.
Стив придумал: надо возвращать Джеймса самому себе. Каким образом возвращать? Тут Стив гениален до скрежета зубовного. «Джеймс – маг», – говорит он. Так уверенно, будто самый главный специалист в области магических искусств в этой Башне. Неправильно. В этой Башне – Старк, а вообще – Стрэндж, у него профильное образование (упоминание об этом выводит Тони из себя, потому что Старк-то – самоучка). В общем, никакой Стив не спец и не маг даже.
– Ты умеешь вот эту штуку, со светлячками, – говорит дальше Стив. А Джеймс и «эту штуку» не умеет. Она сама происходит. Не поддается никакому контролю. – Значит, и другим вещам способен научиться.
Как по Джеймсу – нахрен бы и светлячков. Пусть забирает тот, кому они нравятся. А Джеймс, если правильно помнит, никогда прежде и не был магом.
Только Стив настойчив. А Тони – полон энтузиазма.
На самом деле Джеймс не помнит, когда они появились. Может, в подземке? Было темно и холодно. Промозгло. Воняло. Ему казалось, что жил там вечно. Светлячков в подземке теперь припоминает – да. В черноте сидел голодный и смотрел на них. Были тогда слабые и едва заметные, но все же – были. Вроде как не совсем один.
Он, светлячки и темнота.
Но память продолжает зиять прорехами размером со Старкову Башню. И когда Джеймс начинает более или менее осознавать себя и выходит из подземки – куда-то пропадают. Наверно, в Нью-Йорке слишком много неона, чтобы суметь их разглядеть.
– Это часть тебя, – убеждает Стив.
Неправильно. Это относится к той части, которая появилась после Джеймса и принадлежит кому угодно – Агенту, Арниму Золе, Александру Пирсу или Броку Рамлоу (они все подохли) – но не ему самому. Он не просил.
– Ладно, – в конце концов сдается Джеймс.
Тони слишком возбужден и чрезмерно болтлив. Производит слова со скоростью, превышающей скорость звука.
– У меня в лаборатории. Сегодня. Ты, я, Стив, магия – хороший повод для разнузданной оргии при свечах. Как тебе? Можем заказать пиццы. Нет? Что-нибудь соответствующее моменту? ДЖАРВИС, что могло бы соответствовать моменту?
– Когда вы только осваивали магические науки, ваши друзья просили заказать попкорн. В случае с сержантом Барнсом я затрудняюсь предложить какой-либо вариант. Вероятно, пицца была бы наиболее уместна. Сержант предпочитает простую с беконом, насколько мне известно. Хотя, если вы планируете оргию...
Будто это праздник. И у Старка все всегда сводится к сексу. Даже если речь идет о гамбургерах. Самое загадочное тут вот что: Старковские намеки на секс, разговоры про секс и даже прямые приглашения к сексу вовсе не означают самого секса. Старк способен пообещать отсосать – и исчезнуть в своих лабораториях на двадцать два часа. Не то чтобы Джеймс сидел и ждал.
Зато Стив ответственный. Во всех вопросах.
И если уж он решил, что Джеймс должен взять под контроль свою магию – так то и будет.
И все же – когда они появляются впервые?
Джеймс думает: не в ГИДРЕ. Не мог быть нужен Агент с таким дефектом. Его бы вывели из эксплуатации. Или, вероятно, тогда он что-то умел, а не как сейчас. Джеймс не знает этого и ненавидит себя. Не знает всего остального – и радуется.
Тем не менее, после подземки светлячков некоторое время не было. Или Джеймс опять же не помнит. Провалы памяти случаются по-прежнему.
Но – точно сопровождали его в долгих бегах из штата в штат. Джеймс видит синее ночное небо, звезды, костер и как воровал кукурузу на чужих полях, а светлячки роились над головой.
– Если ты действительно не хочешь, то и не нужно, – ласково разрешает заботливый Стив вечером, когда Джеймс уже совсем смирился и даже почти перекипел. – Но это же здорово – быть магом, а?
Ну да. Сам-то Стив не просто человек без способностей, «нулевик», а вообще «отрицательный». Почти никакая магия на него не действует. Иллюзий не видит. Внушению не поддается. Тони очень злится, когда у него в очередной раз не отрастает мышиный хвост – или чего ему там Тони сгоряча нажелает.
Мышиный хвост – это неприятно, между прочим. Теперь-то Джеймс знает.
В общем, Джеймс просто смотрит на Стива и пытается сообразить, какого мудацкого хрена было его сперва уговаривать, а потом – вот. Не нужно.
Ровно два месяца назад загорелся тостер. Старк утверждает, что его тостер загореться не мог вообще никак – самолично проектировал.
Но он загорелся в руках у Джеймса, и левую закоротило (хотя руку, спроектированную Тони взамен прежней, «морально устаревшей», тоже закоротить не могло никак).
А сегодня Джеймс все утро тихо злился на робота-уборщика, который постоянно путался под ногами и трогал Джеймсовы вещи. К полудню робот умер. Тони весьма опечален, потому что… Ну, это Тони. Стив же твердит – нужна собака. Чтобы Тони было за кем присматривать. И учиться нести ответственность.
Тони возмущен:
– Я несу! Ответственность! За весь мир! Зачем мне еще какой-то драный пес?
Вот Стиву пес нужен – Стив сам как пес. Из тех больших и всегда полных восхищения.
Тони заказал столько пиццы, что Джеймс не имеет надежды съесть ее всю в ближайшем будущем. И в отдаленном. Тут бы действительно пригодилось домашнее животное.
Они хотят, чтобы Джеймс раз – и сделался таким, как им нужно. Джеймс честно старается. Много, давно и изо всех сил.
Джеймс не помнит названия города. И названия реки за этим городом. Ему, в общем, не особенно интересно. Вода там ночью черная и кажется густой, как нефть. А нефть хорошо горит, и однажды Агент сжег с ее помощью человека. Еще когда-то им была ликвидирована целая семья. Грудной младенец.
Джеймс воняет: нормальные люди принимают по утрам душ, а Джеймс давно уже не обладает доступом к душевым кабинкам. Он заходит в эту безымянную реку по шею и стоит, стуча зубами от холода. Чувствует, что течение довольно сильное. Продолжает вспоминать о нефти, младенцах и запахе паленой кожи. Запах и детский плач возникают у него в мыслях и никак не исчезают. Все не может разобрать, что это за чувство – когда он знает, что Агент делал то, и это, и много того, о чем Джеймс пока не помнит.
Лучше всего было бы зайти глубже и позволить течению сбить с ног. Его тело болталось бы в воде, безвольное. Потом его объедали бы рыбы, а совсем нескоро остов прибило бы к берегу. Кто-нибудь, возможно, нашел бы. Неприятная находка.
Джеймс стоит, мерзнет и думает сделать еще один шаг. У него в рюкзаке осталось несколько кукурузных початков и коробок спичек. И там есть листовка, которую с утра сунул в руки какой-то человек. Сказал, что и для такого парня, как он, всегда найдется работа, не нужно отчаиваться.
Джеймс знает, что для Агента всегда найдется работа.
От холода левую ногу сводит судорогой.
Джеймс должен наконец сделать шаг вперед, потому что он не хочет снова работать, не хочет все время убегать и ему надоели вареная кукуруза и запах паленой кожи.
Тут появляются светлячки. Они всплывают из воды и жалят лицо. И жужжат. И плотным роем обступают. Обхватывают. Мешают дышать. Не позволяют видеть.
Джеймс пятится. Трясясь, долго сохнет на берегу. Светлячки в небе сияют.
– И что теперь? – Когда гора пиццы, и лаборатория, и ароматические свечи.
Тони делает задумчивое лицо. Кусает губу. Откусывает от своего куска.
– Ну, не знаю. Расслабиться. Позволить себе быть собой? Трах-бах, все к чертовой матери, и все тостеры в Башне превратились в кроликов? У меня было так. Некоторые из них, кстати, оказались довольно болтливыми.
Расслабиться – то, чего Джеймс не умеет. Вот так взять. Ему до того мучительно, что внутри все сводит от ужасной необходимости расслабиться именно сейчас, немедленно, и превратить тостеры в кроликов. Он сжимает кулаки. Эти мудаки, красные и мелкие светляки, тут же, конечно, появляются в воздухе. Он их не звал. И не просил. В глазах начинает жечь. Светляки беснуются. Ему нужно расслабиться и сделать то, чего от него ждут. Нужно постараться.
– Эй, – говорит тогда Стив. – Иди сюда. Давай, двигайся ближе.
Диван очень большой. Стив очень далеко. Тони продолжает жевать пиццу.
– Можно просто есть и смотреть, знаешь ли. Это красиво, – замечает Стив. – Никогда прежде – ну, до тебя – таких не видел.
Не было их в ГИДРЕ. И до ГИДРЫ, у Баки Барнса, не было. Они появились вместе с Джеймсом.
Джеймс дышит через стиснутые зубы, изо всех сил сдерживая злые слезы. Диван большой. Есть Стив. Есть Тони. Эти горы пиццы. Он должен.
Они появились, потому что…
– Черт, да никому ты ничего не должен! – вдруг шипит Тони. – Понимаешь? Нужен – но не должен! Нам – нужен. А тебе самому нужно что-то такое, чего мы тебе дать хотим, но не можем.
… Потому что нужны Джеймсу. Они не издеваются. Они волнуются. Они делают так, чтобы Джеймс жил.
– Не работает с магией? Ну, хочешь курсы поваров? Или слона? Хочешь слона? Я куплю.
Стив просто обнимает.
Светлячки – его собственные и для него. Они – он. Он – они.
Так прежде не было, но теперь есть и будет впредь.
– Не надо слона. Будет страдать в неволе.
– Если хочешь, попробуем завтра. Или не попробуем.
Джеймс кивает. Говорить не может – горло сжато. Завтра или не завтра – они останутся с Джеймсом. И они вправду красивые.
Светлячки расправляют крылья.
Нельзя стоять на месте. Или туда, или сюда. Не ради кого-то. А потому что сам не устоишь.
Крылья у них большие, птичьи. И сами они уже птицы.
Джеймс глубоко вдыхает. Улыбается.
Название: Зато весело!
Автор: fandom First Avenger 2016
Бета: fandom First Avenger 2016
Размер: мини, 1624 слова
Пейринг: Наташа Романофф/Брюс Бэннер, Стив Роджерс/Джеймс «Баки» Барнс/Тони Старк – за кадром
Категория: гет
Жанр: юмор
Рейтинг: G
Задание: афоризм «Кто не идет вперед, тот идет назад: стоячего положения нет» (Белинский).
Краткое содержание: «Конец – делу венец», «совет да любовь» и другие ужасы грядущего брака.
Примечание: Текст сюжетно связан с драбблами «Не очень-то счастливо» и «Не очень-то легко».
Для голосования: #. fandom First Avenger 2016 - "Зато весело!"
– Так когда свадьба? – поинтересовался Клинт.
– М? – подняла бровь Наташа, глядя тем самым взглядом, от которого нормальный человек скончался бы на месте.
Клинт не был нормальным человеком и не скончался – у него отсутствовал инстинкт самосохранения, и он попросту не понимал, что после такого вопроса лучше бы ему стать мертвым. Самостоятельно и быстро принять яд, например. Для всех лучше.
– Что? – вместо этого ласково улыбнулся Клинт. – Я просто хотел бы быть подружкой невесты. Стив тоже хочет, но я успел первым. Ведь я успел, да?
Так начался кромешный ужас, который все почему-то называют «важным шагом в жизни каждого человека».
Брюс сурово кашлянул, поправил галстук, поправил манжеты рубашки и поправил бы что-нибудь еще, но…
– И? – потребовала Наташа. – Говори.
– Я… эээ… кольца купил. Советовался с Бартоном и с Роджерсом. Но выбрал сам. Потому что у них… очень странные представления о кольцах. Ну, знаешь, обручальных. Так что. Вот.
– Хм, – ответила Наташа. – Тогда показывай.
– Э. Да, конечно.
Мисс Вирджиния Поттс была замечена в свадебном салоне «Kleinfeld» вместе со своим личным ассистентом Натали Ришман. Самая завидная невеста США нашла своего принца?
– Я не буду это надевать. И вот это. И это тоже. Стесняет движения, некуда прятать оружие. И, господи, белый цвет?
– Это традиция, – беспомощно отозвалась Пеппер, взглядом прося прощения у свадебного консультанта.
– Но черный стройнит. И немаркий. И можно будет потом еще носить.
– На похороны тоже сойдет, – вполголоса отметил Клинт.
– Но… У нас нет свадебных платьев черного цвета, мисс Ришман, – побледнела консультант. – То есть, мы могли бы, конечно, и в кратчайшие сроки, но но все равно нужно выбрать модель и примерить, и…
– У меня уже есть костюм, – отмахнулась Наташа. – Его и надену. Так что вопрос решен. Я видела тут неподалеку какую-то кофейню.
– Я правильно понимаю, на свою свадьбу ты намерена надеть… свой суперсекретный шпионский костюм? – испуганно прошептала Пеппер и смирилась с судьбой.
Не то чтобы Наташа так уж хотела замуж. Она за свободу отношений. И если Брюс купил кольца только потому, что имел неосторожность назвать Наташу своей невестой…
Секретаршу в жены?
Мисс Вирджиния Поттс, СЕО «Старк Индастриз», сделала предложение своей ассистентке? «Старк Индастриз» – рассадник дурновкусия и однополого секса?
Напомним, что сын основателя «Старк Индастриз» и его предыдущий СЕО мистер Энтони Э. Старк также долгое время подозревался в романтической связи с ассистенткой, после чего внезапно изменил своей многократно продемонстрированной гетеросексуальности и теперь встречается с «Мужчиной года» по версии журнала «Персона» Стивеном Грантом Роджерсом. До алтаря и клятв, правда, пока дело не дошло...
А кольца оказались тонкие, легкие, почти невесомые. Белое золото в пудре крошечных, едва заметных бриллиантов.
Брюс оглянулся и понял, что путь к отступлению отрезан: широкие плечи и патриотический подбородок Роджерса, широкие плечи и металлическая рука Барнса, не такие широкие плечи, зато хищная и торжествующая улыбка Старка.
– Мы поможем тебе выбрать очень хороший костюм, – успокаивающе пообещал Роджерс, Барнс опасно осклабился, а Старк отвлекся на администраторшу салона.
– Ага. Очень хороший. На Халка тут тоже что-нибудь найдется?
«Я – честный человек, – уговаривал себя Брюс. – Я сказал – я сделаю. Пусть даже придется примерить три или все четыре костюма».
– Пеппер утверждает, что второе июля будет самым удобным днем. Суббота, желающие хорошенько отметить событие продолжат в воскресенье, а в понедельник праздник и никто не отправится на работу с больной головой. Из тех, кто отправляется на работу, разумеется.
– А… будут гости? Я думал…
– У вас с Наташей родственников не осталось. Но они имеются у Бартона, Коулсона, Пеппер, Хилл, Фьюри…
– Будет Фьюри? – голос почти сел.
– И Фьюри, и, разумеется, Тор со своей троицей воинов, Джейн Фостер и Дарси Льюис…
Вся затея стремительно неслась прямиком в ад.
«Я – честный человек…»
Пили кофе в двух кварталах от Башни, в кофейне маленького сухонького мистера Ли. Дребезжали колокольчики и пахло корицей. Такое ужасно старомодное, присыпанное пылью местечко с картонными стенами и официантками в возрасте матери Роджерса.
– Мне кажется, или тебя ко мне приставили? Думаете, я намерена сбежать в последний момент? – прищурилась на Бартона Наташа.
– Думаю, не намерена, но вполне способна, – хмыкнул Бартон. – А если способна, то и сбежишь. В последний момент. Бэннер этого не перенесет. Подумай о Халке и бедных жителях Нью-Йорка, будь милосердна.
– Уж милосердия-то за мной никогда не водилось, – пожала плечами Наташа и попросила еще сливок.
Даже Роджерс принял участие в пари.
– Я думаю, это будут исламисты. Свадьбу испортят исламисты, потому что с ними мы еще ни разу не сражались. Это будет такая приятная неожиданность. Делайте ставки, леди и джентльмены, – провозгласил Бартон.
Роджерс тихо уточнил у Старка, кто эти таинственные исламисты, потом шепотом объяснил Барнсу. И поставил четвертак за них обоих.
– Я не думаю, что именно исламисты… Но, наверно, свадьбу испортят.
Могла Наташа согласиться из жалости? Хочет ли она вообще замуж? Жить вместе – одно. Но семья? Это ведь… С Брюсом это очень сложно.
В тот день солнышко светило. Птички пели.
Потом, конечно, явился Тор и в знак уважения, с пожеланиями счастья и благополучия семейной жизни вызвал молнии, грозу и проливной дождь.
Платья и фраки гостей промокли до нитки, прически растрепались, ураганным ветром сорвало шатры и тенты. Чуть не унесло девочку из тех, которые должны бросать лепестки цветов и рис под ноги новобрачных.
Тор извинился.
Сама церемония назначена была на полдень, но Брюс проснулся в пять, когда постель его уже была пуста, а в воздухе витал слабый, но свежий запах Наташиного тела. Больше Брюс заснуть не сумел. Оставалось пытаться отвлечься и не нервничать.
И, боже, не зеленеть.
В восемь пришел Роджерс. Стив. И сказал:
– Ты, наверно, счастлив. А Наташа велела приглядеть, чтобы ты позавтракал и не очень переживал. Потом придет Тони и проверит, прочитали ли мы с тобой сценарий. Ну, учитывая, что я вроде как твой шафер.
– Сценарий, – обреченно пробормотал Брюс.
Пеппер, кажется, слишком уж беспокоилась. А Мария не беспокоилась вовсе, зато съела все пончики с шоколадом. Те, что с кремом, чуть раньше прикончил Клинт и ничуть в этом не раскаивался.
– Мне нужны силы, – сказал, – чтобы с честью исполнить свой долг: выпихнуть тебя замуж и убедиться, что ты не пролезла обратно.
Наташа только скривилась: ей вовсе не хотелось пончиков. Или сандвичей. Или чего еще. Черного кофе без сахара было бы вполне достаточно.
Сценарием, в частности, предусматривалось: «...затем эти маленькие типа ангелочки выкрикивают всякую милую хрень и бросают в вас рис, и вы целуетесь, а не пытаетесь кого-нибудь убить».
Как видно, это был очень хороший, но весьма трудноосуществимый сценарий.
– Ты действительно наденешь черный костюм? – очень спокойно осведомилась Пеппер после пончиков и кофе. – А то я заказала... пару вариантов. На всякий случай.
– У меня есть платье – две кобуры и три ножа. Думаю, оно подойдет.
Пеппер вздохнула.
Брюс читал дальше и ощущал, что брови его поднимаются выше, выше и выше…
А потом не выдержал и расхохотался.
– Серьезно? «Если вдруг нападают космические порножуки, вы вдвоем лезете под стол и позволяете команде сделать всю работу. Даже если вам тоже хочется потрогать космических порножуков»? «Трогайте друг друга, ребята»?
Стив улыбнулся.
– Тони так и подумал, что чтение этой штуки тебя развеселит. И позволит пережить сегодняшнее утро без нервных срывов. Он говорил, что сам бы сорвался уже раз двадцать.
Как бы там ни было, полдень приближался. С неумолимостью.
Поскольку Брюс католик (или был им когда-то), Тони раздобыл католического священника. Это благообразный седенький старичок, и Брюсу его искренне жаль. Почему бы Тони было не подобрать кого-нибудь молодого, спортивного и мускулистого, из этих новомодных падре церкви Обновления?Имеющего шанс пережить свадьбу Халка?
Наташа посмотрела на себя в зеркало и решила, что хороша. Но достаточно ли хороша?
За пятнадцать минут до полудня дождь наконец прекратился. Свежеумытое небо сияло. В серебряных клеточках ворковали голуби (Халк однажды ел голубей).
Стив очень крепко взял Брюса под локоть. Барнс и Старк прикрывали тылы.
Где-то там звучала музыка – трам-пам-пам, торжественно, гости должны были уже достать носовые платки. Стив держал со всей своей суперсолдатской силой.
Говорил:
– Расслабься, Брюс. Все же хорошо. Все же отлично! Если бы это я был на твоем месте…
– Менажи де труа пока не регистрируют. В штате Нью-Йорк. В США вообще, – автоматически отозвался Брюс.
И тут увидел Наташу. В таком… зеленом… фисташковом… нежном платье. Такую… Такую.
Старк присвистнул и прошептал:
– А ведь она работала у меня секретаршей.
И тут, в общем, Роджерс и Барнс выиграли по четвертаку.
Потому что бабахнуло.
Наташа всегда знала: очень-очень трудно взять и выйти замуж. И не погибнуть, и никого не убить.
Нет, не порножуки. Но нечто похожее. Тор радостно расхохотался и шарахнул молнией. Сиф кричала нечто вроде того, как сильно ей нравятся мидгардские свадебные обычаи.
Брюс внезапно обнаружил себя рядом с Наташей. Халк подступился очень близко и рвался наружу. А Наташа обняла и уронила под стол.
– Не наш бой.
– Ты тоже читала сценарий?
Наташа подняла брови. Брюс разглядывал ее лицо – видел легкие тени под глазами, рыжие брови, едва заметные веснушки. За пределами стола с азартом бушевали: грохотало, тряслось, опять лился дождь.
– Если хочешь, – сказала она. – То есть, если не хочешь. Еще не поздно отменить. Или просто уйти. Сбежать. У меня и документы-то поддельные. Так что…
– Если ты не хочешь, – с тоской пробормотал Брюс. – Если ты не хочешь. Я уйду. Я ведь…
Тут Наташа его поцеловала, а он поцеловал Наташу в ответ, и ее красивое фисташковое платье, оказывается, порвалось, и космические жуки отступали.
Бартон, к счастью, прихватил портативный набор стрел. Складной лук. Дротики в ботинках. Ну и колчан. Свадьба свадьбой, а стрелы всегда пригодятся.
– Йухуууууу! – заорал, целясь большой синей твари в глаз. Вот поэтому он любит свадьбы. Именно поэтому. Тварь взвыла и свалилась с крыши. Вторую радостно добивал Тор, на третью навалились Железный Человек и Сиф. Заняться, к сожалению, было теперь особенно нечем.
Приметил священника. Тот застыл в изумлении и быстро-быстро шевелил губами. Наверно, молился своему богу. Это он зря. Достаточно поглядеть на Тора, чтобы сразу все понять.
Приметил жениха с невестой. Упоенно втискивались друг в друга под столом. Помятый свадебный торт опасно накренился.
Хмыкнул: за него его работу никто не сделает, ведь так?
Обернулся к священнику и прикрикнул:
– Ну чего же вы стоите, падре?! Скорее объявляйте их мужем и женой, пока они не успели опомниться! Скорее! Да скорее же!
Ветер выл, гости визжали, твари ревели и верещали, а священник радостно вопил:
– Объявляю вас мужем и женой! Объявляю мужем и жеееее….
Свадьба удалась.